Глобус

Я не знаю, где встретиться,

Нам придется с тобой.

Глобус крутится, вертится,

Словно шар голубой,
И мелькают города и страны,

Параллели и меридианы,

Но таких еще  пунктиров нету,

По которым нам бродить по свету.

Знаю, есть неизвестная,

Широта из широт,

Где нас дружба чудесная,

Непременно сведет.

И тогда узнаем мы, что смело,

Каждый брался за больше дело,

И места, в которых мы бывали.

Люди в картах мира отмечали,
Будем помнить друг друга мы,

За вершинами гор,
За февральскими вьюгами,

Через снежный простор.

И пускай, мы много дней бродили,

Между нами перевалы были,

Но за тысячами верст разлуки,

Будем слышать этой песни звуки. 

Если ж бурей стремительной, 

Вдруг нагрянет беда,

Дружба силой живительной,
Нам поможет всегда.

И пускай, шумят морские волны,

Светлой верой в нашу дружбу помни,
Мы всегда, когда придется туго,
Будем слышать бодрый голос друга.

Знаю, знаю, где встретиться

Нам придется с тобой.

Лета кончатся месяцы,

Мы приедем домой.

И тогда на этаже, на пятом,
Мы расскажем обо всем ребятам:
О местах, в которых мы бывали,
О друзьях, кoтopыx мы встречали.

Вспомним ночи холодные

И костры над рекой,

Аппетиты огромные

Й рюкзак за спиной.
Вспомним, как под елками дрожали,
О постелях теплых вспоминали

И о Мутных струйках песню пели,

Километpax в тридцати от цели.

Кто бывал в экспедиции,

Тот поет этот гимн,

И его по  и его по традиции,

Мы считаем своим,                         

Потому, что мы народ бродячий,

Потому, что нам нельзя иначе,

Потому, что нам нельзя без песен,

Чтобы в сердце не закралась плесень.

Мы детей своих вырастим,

В нашей дружной семье.

Мы с тобой их научим,    

Как ходить по земле.

Чтобы шли они потом по свету,

Чтобы песню напевали эту,

Чтобы до последнего привала,

В них романтика не угасала.

Синильга

Росу голубую - склевала синица

Над желтым болотом клубится рассвет,

Мы снова уходим и снова Синильга,

Березовой веточкой машет нам вслед.

Куда  же идем мы, и что же нас гонит,

Куда же влечет нас иная судьба?

Мы встретимся снова в пустынном вагоне,

И ты улыбнешься: «Привет, старина».

А помнишь, как вместе с тобою мы жили?

Как слали проклятья бродячей судьбе?

Мы стали иными, мы стали чужими,

Изменим друг другу и сами себе.

Ребята, ребята, мы будем бессильны,

Забыть удивительный этот рассвет.

Ведь только однажды, однажды Синильга

Березовой веточкой машет нам вслед.

Люди идут по свету

Люди идут по свету,

Им вроде немного надо,

Была бы прочна палатка,

Да был бы не скучен путь,
Но с дымом сливается песня,
Ребята отводят взгляды,
И шепчет во сне бродяга

Кому - то не позабудь.

Они в городах не блещут

Манерой аристократов,

Но в чутких высоких залах,

Где шум суеты затих,

Страдают в бродячих душах,

Бетховенские сонаты,

И нежные песни Грига,

Переполняют их.

Люди идут по свету,
Слова  их порою грубы,

Пожалуйста, извините,

С усмешкой они говорят,
Но нежную прелесть песни,
Ласкают      сухие губы,

И самые лучшие книги,

Они в рюкзаках хранят.

Выверен старый компас,
Получены карты и сроки,
И выштопан на штормовке,

Лавины предательский след.
Счастлив, кому знакомо
Щемящее чувство дороги.
Ветер рвет горизонты,

И наступает рассвет.

Баба-Риба

Измученные ноги ведут меня куда-то,

В моем желудке пусто и пересохший рот,

Хотел бы, да не может проговорить ребятам:

"Дурная голова ногам покоя не дает".

Эй, бей баба рибу, да бей рибу баба.

Мы воем в мажор, а душе минор.

Далеко-далеко, ты родимая Челяба,

Сам черт сломает ногу среди этих гор.

Измученные ноги, натруженные плеча,
То холодок здесь страшный,  то адская жара.

А мы идем, шагаем и похмелиться нечем,

Во рту ни капли водки, водки не было с утра.

Измученные ноги, шагать нам неохота.

Иное дело город - там пиво и трамвай.

А здесь наступит скоро предсмертная икота,

Одно осталось - ноги протяни и умирай.

Ночи платье бальное

Б. Левин

Ночи платье бальное облаками выткано,

Где-то гам на западе серп луны повис,

На вершинах снежных гор серебро слитками,

Сонные, огромные звезды смотрят вниз.

Горы спят спокойствием, собственным скованы,

Спят друзья усталые в пуховых мешках,

И будить для выхода надо мне скоро их,

Ну, а сам заснуть сейчас не смогу никак.

Почему-то чудится, что тоской выгнана,

Как и я под звездами ты сидишь сейчас,

Жалуясь тихонечко, что так и не привыкла ты,

Не привыкла засыпать без моего плеча.